— Да как же они там все помещаются? — воскликнула Скарлетт. — Ведь у миссис Элсинг есть Фэнни и Хью.

— Миссис Элсинг с Фэнни спят в гостиной, а Хью — на чердаке, — пояснила Питти, которая знала обо всем, что происходит у ее друзей. — Милочка, очень мне неприятно говорить тебе это, но… миссис Элсинг называет их «платными гостями», а на самом деле, — и тетя Питти тут понизила голос, — они всего-навсего постояльцы. Миссис Элсинг содержит пансион! Ужас какой, верно?

— А по-моему, это даже очень здорово, — отрезала Скарлетт. — Я была бы только рада, если бы у нас в Таре в прошлом году были «платные гости» вместо бесплатных. Возможно, теперь мы не были бы такие бедные.

— Скарлетт, как ты можешь говорить подобные вещи?! Да твоя бедная матушка в гробу бы перевернулась при одной мысли о том, что в Таре берут деньги за гостеприимство! Конечно, миссис Элсинг просто вынуждена была пойти на такое, потому что, хоть она и шила, а Фэнни расписывала фарфор, а Хью немножко подрабатывал, продавая дрова, они все равно не могли свести концы с концами. Можешь себе представить, наш дорогой Хью вынужден торговать дровами! А ведь он без пяти минут адвокат! Нет, просто плакать хочется, как подумаешь о том, чем вынуждены заниматься наши мальчики!

А Скарлетт видела ряды хлопка под добела раскаленным небом Тары и вспоминала, как ломило у нее спину, когда она нагибалась, собирая его. Она вспомнила, какими тяжелыми казались ручки плуга в ее не привыкших к труду, натертых до мозолей ладонях, и подумала, что Хью Элсинг не заслуживает особого сочувствия. А тетя Питти — какая же она наивная старая дура: вокруг нее одни развалины, а она — до чего беспечна!

— Если ему не нравится торговать дровами, так почему же он не займется юриспруденцией? Или, может быть, в Атланте не стало дел для юристов?

— Что ты, милочка! В Атланте сколько угодно дел для юристов. Да нынче почти все друг с другом судятся. Ведь все вокруг сожжено, разграничительные столбы уничтожены, и никто не знает, где чья земля начинается и где кончается. Только денег за ведение дел ни с кого не получишь, потому что ни у кого их нет. Вот Хью и торгует дровами… Ах, чуть не забыла! Я не писала тебе? Завтра вечером у Фэнни Элсинг свадьба, ну и, конечно, ты должна пойти. Миссис Элсинг будет очень рада, если ты придешь, раз ты в городе. Надеюсь, у тебя есть какое-нибудь платье, кроме этого? Это платьице, конечно, тоже очень славное, милочка, но… просто оно слишком уж поношенное. Ах, у тебя есть красивое платье? Ну, прекрасно, ведь это будет первая настоящая свадьба у нас в Атланте с тех пор, как сдали город. И торт будет, и вино, и танцы потом, хотя, право, не пойму, как Элсинги все это осилят: ведь они такие бедные.

— А за кого выходит Фэнни замуж? Мне казалось, после того как Далласа Маклюра убили под Геттисбергом…

— Милочка, не надо осуждать Фэнни. Не все же так чтят память усопших, как ты — память бедного Чарли. Постой-ка… как же его зовут? Никогда не помню имен… какой-то Том, кажется. Я хорошо знала его матушку — мы вместе посещали институт для девиц в Ла-Грейндже. Она была из ла-грейнджских Томлинсонов, а ее матушка… постой-ка… Перкинс? Паркинс? Паркинсон! Вот именно. Из Спарты. Прекрасная семья, и все же… я знаю, что не должна такое говорить, но, право, не понимаю, как Фэнни может идти за него замуж.

— Он что, пьет или…

— О господи, нет, конечно! Он прекрасный человек, но, видишь ли, его ранило в бедро разорвавшимся снарядом и что-то такое случилось с его ногами… они у него… они у него, ну мне не хочется такое слово произносить, но он ходит как бы враскорячку. У него такой вульгарный вид, когда он ходит… словом, не очень это красиво. Просто не понимаю, зачем она его выбрала.

— Надо же девушкам за кого-то выходить замуж.

— Да ничего подобного, — раздраженно возразила тетя Питти. — Я вот не вышла же.

— Милая тетушка, я вовсе не имела в виду вас! Все знают, каким вы пользовались успехом, да и до сих пор еще пользуетесь! Взять хотя бы судью Карлтона — какие умильные взгляды он на вас бросал, пока я…

— Ах, замолчи ты, Скарлетт! Вспомнила про старого дурака! — взвизгнула Питти, и хорошее настроение снова вернулось к ней. — Но ведь Фэнни пользовалась таким успехом, она могла бы найти себе и получше пару, а мне что-то не верится, чтобы она любила этого Тома — как бишь его. Не верю я, чтоб она оправилась после смерти Далласа Маклюра, но она, конечно, не ты, милочка! Ты вот осталась верна нашему дорогому Чарли, а ведь могла бы выйти замуж десятки раз. Мы с Мелли часто говорим, как ты чтишь его память, а все вокруг считают тебя бессердечной кокеткой.

Скарлетт пропустила мимо ушей это бестактное утверждение и весьма умело повела разговор дальше, расспрашивая Питти то об одном знакомом, то о другом, хоть сама и сгорала от нетерпения побыстрее добраться до Ретта. Спросить же о нем сразу, едва успев приехать, было бы не умно. Это значило бы дать пищу уму старушки — и тогда он мигом заработает в нежелательном направлении. Подозрения у Питти успеют еще созреть, если Ретт откажется жениться.

А тетя Питти весело болтала, довольная как ребенок, что у нее есть слушательница. В Атланте творится что-то ужасное, сообщила она, а все из-за безобразий, чинимых республиканцами. Нет конца их бесчинствам, а самое скверное — они забивают голову этим бедным черномазым всякими вредными мыслями.

— Ты представляешь, милочка, они хотят, чтобы черномазые голосовали! Ты когда-нибудь слышала большую глупость? Правда… не знаю, конечно… но если взять, к примеру, дядюшку Питера, так у него куда больше разума, чем у любого республиканца, да и манеры лучше, но дядюшка Питер, конечно же, слишком хорошо воспитан, чтобы стремиться голосовать. А вот другие черномазые пришли в великое возбуждение — у них прямо мозги помутились. Некоторые совсем обнаглели. Теперь, как стемнеет, по улицам стало небезопасно ходить, и даже днем они, случается, сталкивают леди с тротуара прямо в грязь. А если какой-нибудь джентльмен вздумает заступиться, они его тут же арестуют и… Милочка моя, а я тебе говорила, что капитан Батлер в тюрьме?

— Ретт Батлер?

Хотя новость была поистине сногсшибательной, тем не менее Скарлетт обрадовалась тому, что тетя Питти избавила ее от необходимости самой заговорить о Ретте.

— Ну, конечно же! — От волнения щечки тети Питти порозовели и она даже выпрямилась на стуле. — В эту самую минуту он сидит в тюрьме за то, что убил негра, и его могут повесить! Представляешь такое — чтоб повесили капитана Батлера?

Скарлетт так охнула, что у нее закололо в груди; широко раскрыв глаза, она уставилась на старушку, а та была просто в восторге от впечатления, которое произвели ее слова.

— Пока еще ничего не доказано, но кто-то убил черномазого за то, что он оскорбил белую женщину. А янки очень злятся, потому что в последнее время убили не одного черномазого нахала. Вина капитана Батлера не доказана, но янки хотят, чтобы это послужило уроком для других — так говорит доктор Мид. Он говорит, что если капитана Батлера повесят, это будет первый справедливый поступок, который совершат янки, ну, а я, право, не знаю… Подумать только, что капитан Батлер был у нас здесь неделю назад, и принес мне в подарок роскошнейшую куропатку, и спрашивал про тебя — он сказал, что боится, не обидел ли тебя тогда, во время осады, а если так, теперь ты никогда уже его не простишь.

— И сколько же они будут держать его в тюрьме?

— Этого никто не знает. Наверное, пока не повесят, но может, они еще не сумеют доказать, что это он убил. Хотя вообще-то янки, похоже, не слишком заботятся о том, виновен человек или невиновен, — им лишь бы кого-нибудь повесить. Они так встревожены… — тетя Питти с таинственным видом понизила голос, — …так встревожены появлением ку-клукс-клана. А у вас в деревне он есть? Милочка, я уверена, что есть — просто Эшли не говорит вам, дамам. Члены ку-клукс-клана вроде бы не имеют права рассказывать об этом. Они разъезжают по ночам в этаких балахонах, точно привидения, и совершают набеги на «саквояжников», разжиревших на чужом добре, являются к нахальным неграм. Иной раз они просто попугают и предупредят, чтоб убирались из Атланты, ну, а если их не послушают, они могут и выпороть, а то, — продолжала шепотом Питти, — даже и убить, а труп бросят на виду и приколют к нему бумажку с надписью «ку-клукс-клан»… Янки, само собой, страшно обозлены и хотят для острастки хоть с кем-нибудь разделаться… Хью Элсинг, правда, сказал мне, что он думает — не повесят они капитана Батлера, потому как янки считают, что он знает, где находятся деньги, только не говорит. Вот они и хотят заставить его заговорить.